Тадеуш Кубяк (1924 – 1979) – известный польский поэт, сатирик и автор множества песен. Он работал на Польском радио, написал и издал несколько десятков поэтических сборников, адресованных как маленьким читателям, так и взрослым. Его стихи, благодаря их музыкальности, выразительности и пластичности, считаются классикой польской детской литературы. В нашей библиотеке есть сборник его стихов в переводе поэта Юрия Петровича Вронского.

Любопытно, но в Варшаве, где жил Тадеуш Кубяк, очень много необычных названий улиц. Есть совсем литературные, сказочные – как, например, улица Винни-Пуха. Хотя по-польски правильно говорить не Винни-Пух, а Кубусь Пухатек. Ещё есть улицы Мальчика-с-пальчик и Дюймовочки, а когда-то на картах можно было найти улочку Красной Шапочки.

Ещё в 18 веке в Варшаве стали появляться животные и птичьи названия улиц. Целые стаи впервые были зафиксированы реестром 1770 года. Жители гуляли по Павлиньей, Рысьей, Лисьей, Заячьей, Гусиной, Драконьей улицам. Наслаждались прогулками по улицам Дятла, Цапли, Колибри. Были и растительные улочки – Берёз, Груш, Яблок, Тернослива и Фиалок.

Такие удивительные названия появились благодаря тому, что чиновники при очередном выборе вдохновлялись словарными статьями. Иногда целые городские кварталы были посвящены какой-нибудь одной теме словаря.

Так как Кубяк был коренным варшавянином, то не мог не сочинить стихотворение о забавных варшавских улочках. На нашей сегодняшней поэтической страничке как раз такое стихотворение – об уточке-дочке, гуляющей по этим улицам, и о волнующемся из-за исчезновения дочери селезне-отце.

Птичьи улицы

Раз на улице Гусиной

Промочила утка ножки.

Вероятно, будет насморк.

Что же делать бедной крошке?

И на Солнечную утка

Побежала поскорее.

Вот сидит она на солнце,

Загорает, ножки греет.

А меж тем отец той утки,

Старый селезень, в печали

Ходит-бродит по Варшаве,

Побывал в конце, в начале.

Ищет утку на Павлиньей,

На Вороньей, на Щеглиной,

На Совиной, Голубиной,

Журавлиной и Орлиной.

Все дворы и закоулки

Он обшарил. Дело скверно.

Нету утки. Кто-то злобный

Утащил её, наверно.

Слёзы селезень глотает:

Где искать её по свету?

Ни на Галочьей бедняжки,

Ни на Вороновой нету!

Не осталось птичьих улиц!

Все старанья безуспешны.

Где искать ещё дочурку?

Перья рвёт он, безутешный.

Не дракон ли на Драконьей,

Или рысь на Рысьей, может,

Разорвав, её сожрали?..

Кто же ей теперь поможет?

Он заламывает крылья,

И ничто ему не мило.

«Сколько улиц здесь в Варшаве

Страшных, как само страшило!

Никакие бы злодеи

Уточку не погубили

На Утиной, Лебединой,

Если бы такие были.

На Индюшьей и Куриной,

На Чижовой и Синичьей,

На Дроздовой и Грачиной –

На любой, но только птичьей».

Бедный селезень плетётся,

Горькой думой истомлённый.

Вдруг глядит – ему навстречу

Дочка собственной персоной.

По ужасной по Драконьей

Бодро уточка шагает,

Бодро крылышками машет,

Бодро песню напевает.

– Отвечай-ка, озорница,

Где ходила, где бродила?

– Я на Солнечной на солнце

Ножки, папочка, сушила.

И, как видишь, зря пугают

Малых уток беззаботных:

На Драконьей нет дракона

Даже в тёмных подворотнях.

А на этой самой Рысьей

Рыси нету и в помине.

Каждый день по всей Варшаве

Буду я гулять отныне.

Кубяк Т. Золотой сверчок: стихи / Т. Кубяк; пер. с польского Ю. Вронского; [рис. Л. Нижний]. – М.: Дет. лит., 1983.